… У будущего много имен.

Для слабых оно недосягаемо,

для робких оно неизвестно,

для храбрых оно – шанс... (с)

Пока разбираешься, кто ты, что ты, пока пытаешься через призму раскиданных точек внимания объяснить свое существование, пока созерцаешь жизнь в других людях, наших же зеркалах и отражениях, упускаешь нитку жизни из рук. К черту пупосмотрение. Рано или поздно оно закапывает нас в самих себе. Наша судьба прямо зависит от того, каковы мы и изменить её невозможно, пока не изменимся мы. А меняемся ли, как это кажется? Мне сложно судить о самой себе, часто все – заблуждение. О других... Да, изменились, но нет так много, как казалось бы. В каждом есть НЕЧТО вечное, что в нем никогда не сломается, разве что после огромнейшего потрясения и разочарования.

Так что ж будет потом? Жизнь. Для каждого. А какая – уже другой вопрос. Мне кажется, я долго не протяну в том, что представляю – университет, работа, семья, дом... Нет, семья, дом – святое, особенно если я свяжу свою жизнь с самым главным человеком. А работа? Оно должна быть любимой... Но я боюсь, что буду терять с ней очень много времени, как в той же школе, и разучиться всему отчужденному и непонятному моим реальным знакомым. Какие бы наивные стихи я б не писала, какие картинки-комиксы не малевала, какую бы музыку не слушала – это наполняет повторяющиеся дни и годы. Один пейзаж за окном! Я вижу его четырнадцать лет подряд! Почти бессменно! Я редко выхожу гулять. Почему? Защита ли это от людей? Да нет, все привыкли видеть меня блуждающей одной по набережной и полуострову. Когда я гуляла там в последний раз и собирала букет из горящих листьев, я увидела, что там очень много кленов... Следующей осенью обязательно пойду в сентябре туда, в этом году я уже опоздала на самое красивое зрелище.

Синие, без всякой примеси синие облака караваном верблюдов тянутся над горизонтом к югу. Они выплывают из-за одного дома и скрываются за другим – я не знаю, куда они деваются потом. Небо стало чистое, выцветше-голубое над моим домом и противно-розовое между караваном и деревьями. Каюсь, терпеть не могу подобные закаты и подобное небо. Нечастно я видела зимой милые и запоминающиеся закаты! Вот осенью... Буство красок, ярких, контрастных: малиновый и темно-синий, оранжевый и темно-фиолетовый, цвет артериальной крови и черный, насыщенно-розовый и нежно-фиолетовый... О, на такие закаты засмотришься и упадешь на асфальт, споткнувшись.

Снег на деревьях растаял и превратился в капельки, листья и ветки вымокли и выглядят не очень успешно. Это и есть плохая сторона снега. В отличие от дождя он создает больше грязи, чем чистоты и свежести. Тем не менее, первый снег – праздник, хотя к утру от него не останется и следа, только память и запомнившаяся радость, потерявшая форму и яркость цвета. Всюду теперь грязь... А что с зимы взять, она же еще девчушка, рассеянная, неаккуратная. Делать особо нечего, завтра начну кроить платье и учить английский. Сейчас сижу и читаю "Герой Нашего Времени" Лермонтова. Не могу до сих пор понять природы Печорина! Хотя и слышала о похожих людях. Пытаюсь читать "между строк", как учила Виктория Ольгердовна, но что-то не получается. А что ж я могу? Я ведь Ленский, а не Онегин.



Меня послали в магазин за семечками. Оказалось, что туча целое утро висевшая над городом не белая, а фиолетовая – две трети её еще находилось на небе. Вроде, она ползла к Полоцку. И воздух! Замороженный Воздух! Я пью его и чувствую, как его волна прокатывается по гортани до самых легких, я пью его, и голова гудит от свежести.



Печорин... Интересная личность.

А сколько подобных ему людей среди _нашего_ общества. Я, признаю, всегда под впечатлением от любой книги, прочитанной по собственному желанию. На мня переходит манера изложения, характеры героев, их судьбы и мнения. Несколько глупо. А я чуть ли не подверглась внушениям Печорина. Я сама чуть не стала им! Да он нисколько не лучше того же Грушницкого. Нет, есть в нем вес – у Печорина за душой что-то было, а у Грушницкого ничего, даже вместо души.

Я тут же принялась сравнивать всех моих немногочисленных знакомых. И тут мне прямо противно стало. Как-то даже низко это – влезать в чужие характеры и жизни. Я все равно не докопаюсь до конца, не стоит и начинать рыть.

Меня с Печориным связывает одно, как со многими другими "героями" времен. Зачем жить?..

Да! Я хотела бы закончить Байроном! Да мои мелкопакостные стиши не годятся для печати! А что ж? Вот она – свобода... Выбирай – не хочу. Не знаю, что выбрать! И тем не менее хочется почерпнуть все из будущего. Хоть что-нибудь приятное. Пока я в нем мало чего вижу. И все – грезы, розы, паровозы... Н-да, такие люди, как я, долго не живут. Они умирают или физически или духовно. Тот же Ленский. Как бы его Виктория Ольгердовна не опоганила, понимаю, что я – это несколько неточная его копия. Те же замыслы, те же мечты, те же поиски тайн, та же пустота за душой. Каким бы он ни был, кого бы не любил, как бы не умер – он мне по душе.

Впрочем, все похоже!

Vita brevis est!

Правильно сказали, что я - огненный баран. Если любить - то на 100%, если быть брошенной, то истлеть до тла, если желать, то пробить все препятствия башкой, если загореться идеей, то плевать на последствия, если кто-то в опасности - то пусть умру я, но не мой друг!

Смерть, право, не страшна.

Да, так оно и есть. И выхода нет. Ни-ка-ко-го. Запереться дома, что я и так делаю, и ни с кем не говорить. Уехать куда-нибудь, все бросить, всех покинуть, спасая их же. Книга... Перо... пара тетрадей... Подоконник... Ночью... Это весь мой мир. Дело не в том, что мне никто не нужен, а в том, что я никому не нужна. Это как подарок, неправильно подобраный. Безделушка красивая, да ненужная, а жаль выбросиьь.

и держать кого-то за руку.... счастливо улыбаясь... и все ранво, чья рука. я его люблю....

Канем вместе в омут зимней ночи...

Кто такие взрослые? Когда человек считаеться взрослым? Когда он поймет что-то? Что-то переживет? Достигнет какого-то возраста?

16 лет, получение паспорта. Нет. мои одноклассники явно не взрослые!

18 лет, окончание школы. Смотрю на брата и на его друзей - какие они взрослые!

21 год. Может быть, я просто не знаю много людей этого возраста.

А чего они делают, чего хотят? Они работают, они приходят домой, делают домашние работы, смотрят телевизор, иногда встречаються с друзьями, ходят куда-то, куда-то ездят... И воспитывают детей.

Не могу понять этих вещей:

- почему они хотят видеть нас взрослыми, а так жалеют, что мы выросли, и когда что-то делаем не по ихнему, по "мы еще совсе дети"?!!!

- почему у нас не может быть сомостоятельного мнения, и все наш мысли считаються глупыми и неверными?

- почему я не могу ползать по квартире на четвереньках?! Только потому, что мне пятнадцать лет?

- почему, если я взрослая (т.к. не могу ползать на четвереньках по дому) я не могу поехать куда-нибудь одна, а?!!!!!!!!



И в конце-концов, почему Скачки меня не пускают?!!!!

Я уже не знаю, кем мне быть… Может, никем и не надо. А кто я тогда? Черт, занимаюсь пупосмотрением. Лучше б умереть и не думать ни о чем. Не хочу меняться. Хочу вечность говорить с ветром и деревьями, спорить с дождем или танцевать с огнем. Я не хочу через три года находить в осени только то, что она красивая. Все, вокруг меня живое, оно дышит, оно чувствует, оно поет, радуется, плачет… Оно – живое!..



Но домашка по английскому подразумевает совсем другой подход к жизни…

Итак, Вы оказывается Анна Австрийская

королева Франции. Легендарная красавица, воспетая придворными поэтами. Неприступная, величественная и гордая испанка, чьей любви безуспешно добивался могущественный кардинал Ришелье. Интригантка и жертва интриг. Упрямая, строптивая и в то же время мягкая и обходительная. Королева, которая доказала, что и сама способна вести государственные дела, будучи решительной и волевой регентшей при Людовике№14. Пусть живет Франция! Пусть живет Королева!



ЧТОООООООО?!!!!!!!!

http://aeterna.ru/test.php



Я - ангел Милосердия?