Вот, какая фигня по ночам снится. До концане досмотрела - проснулась
читать дальше История о Серебряном Замке и Клане Северного Волка
Эту историю мне пересказал один из её героев, Лунный Лис, когда я была проездом в одном небольшом городке и вынуждена была задержаться там на ночь.
Это было зимой, как раз лет эдак... Да впрочем неважно – давно было. Мое первое путешествие из дома в пансион города N.Зимы были холодные и безпроглядные, особенно в маленьких городках. Я торопилась по своим делам в один замок, да видимо так распорядилась судьба, что выигранный мной в дороге день пути я потратила сидя в довольно плохоньком трактирчике. Слишком сильным был ветер, и снег замел дорогу, бедняжки Бриз и Чалый чуть не ломали ноги в высоких сугробах. Да еще я, выросшая в доме и так не привыкшая к дорогам, довольно серьезно простудилась. Поверь, мне совсем не хотелось останавливаться в таком сомнительном заведении, как «Поломанное колесо». Я поскорее заказала себе комнату и закрылась в ней, пока кучер возился с моими лошадками. Возился он чересчур долго, мне вскоре стало скучно и, под предлогом заказать себе чашку горячего глинтвейна или чая, я спустилась вниз.
«Наверное, зимой жители городов любят собираться в трактирах.» - подумалось мне, когда я осмотрела, спустившись с лестницы, хаос голов, нарядов, музыки и голосов - пока я была в комнате, посетителей прибавилось. Я протискивалась сквозь уже подвыпивших мужчин, но море пьяниц вытолкнуло меня не к стойке, а совсем в противоположную сторону.
- К-куда п-прешь? Д-дура! – рявкнул рядом какой-то бугай, может быть даже не на меня, но очень угрожающе.
Я, совсем испуганная, присела на краешек скамейки. Было очень неуютно – эль в музыкантах фальшивил, слишком громко кричали, слишком спертый воздух, в котором смешались запах кислой капусты, пота и алкоголя. Через секунду у меня поплыла голова, я готова была упасть, но кто-то взял меня за руку и вывел в прохладные сени. Сначала мне показалось, что это был мой кучер, но человек оказался незнакомцем.
- Слишком душно, леди, не так ли? – спросил он, довольно приятным голосом, без мужицкого акцента, чем я была поражена.
- Да, м... Немного.
- Что может делать такая девушка в подобном заведении, да еще в подобное время? - он повернулся ко мне и снял капюшон.
Это был мужчина лет сорока-сорока пяти, я плохо разбираюсь в возрастах и лицах, да и в общем в людях тоже. Но выглядел он довольно молодо, хотя волосы его были белы, как снег при свете яркой полной луны. Его лицо не отличалось правильностью черт, особенно сбивал с толку чуть вздернутый нос. Однако меня поразили его миндалевидные голубые глаза – они имели взгляд необыкновенный, теплый, но и лукавый, по-юношески. Было такое чувство, что в теле этого взрослого мужчины сидел молодой парень, мой ровесник, если не младше.
Я рассказала свою бедственную историю. В конце я очень неприлично хлюпнула носом (о, проклятый насморк!), и мой спаситель предложил мне выпить по чашке горячего чая в подсобке. Я не могла отказаться.
Когда мы вновь прошли сквозь пьяную толпу в зале трактира, зашли за стойку и скользнули в дверь за ней, то попали в полумрачное и теплое местечко, освещенное незаслоненной печкой. В отличии от зала, тут приятно пахло хлебом, и звуки были приглушены. Возле печи суетилась женщина лет тридцати, с идущей ей полнотой. Такие женщины – обычно очень добры... Когда мы вошли, она повернулась, подмигнула моему спутнику и продолжила что-то готовить.
- Анна, сделай нам горячего чайку, а? – ласково попросил мой спаситель.
Мы сели за маленький столик у стены, и тут он наконец-то вспомнил, что мы даже не знакомы.
- Меня зовут Лис, Лунный Лис. – представился он, и имя оправдывало его внешность. – Временно тут работаю.
- Марита де Руис. – улыбнулась я и кивнула.
Тут Анна поставила на стол две дымящиеся кружки чая и плетеную корзинку с булками. Я нечаянно шмыгнула носом и смущенно пролепетала: «Спасибо...» - на что Анна улыбнулась мне. Это подтвердило мою догадку.
Меня все подмывало спросить о странности имени моего нового знакомого. И я не удержалась, но Лиса не смутил мой вопрос.
- Как назвали – так и живу. Века два назад в нашей стране так называли, ну в честь животных.
- В вашей стране? Вы норвежец, наверное, или швед?
- Норвежец. – кивнул Лис, дуя на чай.
- Но ваши волосы белы... – тихо возразила я своим же догадкам.
Лис откинулся на спинку стула, и на его губах появилась улыбка. Странно, мне казалось, что люди седеют от горя, но Лис улыбался так приятно, словно вспоминал о каком-то веселом приключении. Я поняла, что что-то тут кроется интересное.
- Расскажите! – я почти крикнула от нетерпения.
Лис еще раз улыбнулся.
- Вы не поверите.
Я готова была обидеться. Просто этот человек не знал, что я – самая заинтересованная во всяких невероятных историях о волшебстве и волшебных народах и народцах – лишь поэтому я ему простила такое оскорбление.
Я взяла булочку.
- Поверю, начинайте. – с готовностью сказала я.
- Я тогда был мальчишкой, лет восемнадцати... Жил в Пруссии. Беспризорник, воспитанник улиц, с довольно ловкими руками. Ну... Чего таить, я был вором, есть как-то надо было, а лень во мне была необыкновенная, ни к какой работе я не был приучен. Да и тщеславен был невероятно - мой сомнительный талант был огромен, я никогда не попадался и редко голодал. Сыч, человек, который скупал у меня краденое, называл меня Лисом. Это имя мне льстило очень...
Так вот. В наш город одним сентябрьским утром пожаловал один очень важный гость. Ну, может, он не был так важен, сколько богат – это было видно по внешнему виду его и его четырех спутников: по лицам иностранцы, черные плащи, черные породистые лошади, золотые украшения на лошадях и всадниках, а на этом, главном, еще и цепь с рубинами. Ух, как у меня загорелись глаза при виде такого богатства!
Эти странные господа остановились почему-то в недорогом трактире, которым как раз заведовал старик Сыч. Когда я в очередной раз притащил ему какую-то безделицу, он рассказал мне, что эти пятеро ищут молодых парней примерно такой внешности – черные волосы, голубые глаза, худощавые. Скудное описание, да я под него подходил.
- Зачем? – спросил я.
- Да вроде в подмастерья набирают... – прошептал Сыч. – По-моему, так они из этих...
«Из этих» - это значит из черных колдунов. Старик был суеверен и их побаивался, даже слово «колдун» никогда не произносил вслух. Он боялся всего: черных кошек, пауков, змей, лестниц, священников, покойников, рассыпанной соли - всего «эдакого», но контрабандой и скупкой краденого занимался. Ну, а я так был смел.
- Да никакие не колдуны, а шуты! Только пыжатся, ишь, разрядились в побрякушки! Да веришь ли, что я украду у этого «колдуна» его цепь и мне ничего не будет? Веришь? А?
Сыч побледнел. Он сказал лишь, чтобы я к нему её не притаскивал на продажу. Это меня раззадорило больше. Я подпрыгнул к двери, ведущей из комнаты старика в трактир, и бросил на прощание, что с первыми петухами её притащу.
Когда стемнело, я забрался на крышу и сидел над комнатой колдуна. Я искренно не верил словам спятившего суеверного старика – не стал бы уважающий себя колдун шататься по таким трактирам, какой содержал Сыч. Может быть даже цепь – фальшивая, из крашеного стекла... Я прождал часа два, после того, как подо мной стихли все шаги, голоса и шорохи. Я свесил голову вниз - посмотреть – спит ли. На улице было темно, и в комнате тоже, но я видел – колдун лежал в кровати, накрывшись одеялом, и мерно дышал. Я просунул в щель между створками окна тонкую твердую палочку, которую всегда с собой носил на подобные «дела», и снял крючок с петли. Сыч был молодец – ни одна дверь или окно в трактире не скрипели, он их добросовестно смазывал. Я распахнул окно и подобно лисе, ловко и бесшумно, скользнул в темную комнатку.
Цепь лежала на спинке стула, поверх черного плаща. Я еще не взял её в руки, только подошел к ней, повернувшись спиной к кровати, и протянул пальцы. Я уже мечтал, о том, что хвалиться Сычу о проделке, как услышал за спиной голос, который... пел.
Мое тело охватило какое-то странное чувство легкости, хотя со мною, вроде, ничего и не происходило. Это сравнимо с тем, как если бы ты всю жизнь носил доспехи, а тут вдруг они рассыпались. Я стоял, замерев, околдованный этим чувством и даже забыл о своей цели, которая предательски дразнила меня алым блеском. Крылья выросли у меня за спиной – так казалось мне.
Песня была длинной, но перед тем, как прийти в себя я запомнил лишь эти слова:
- …в серебристом замке
Волки будут ждать
С грустью и печалью...
И еще мотив: «Ти-дам-дом, а- ла-ла-ла-ла-ла...»– протяжный такой, никогда не забуду... Слова были бессмысленны для меня, но в память врезались.
- Не тот... – прохрипел голос, только что певший довольно приятно.
Я повернулся и столкнулся нос к носу с морщинистым лицом старика! Я даже задрожал от ледяного взгляда его водяных глаз. Он был одет полностью – значит, не спал...
Он знал, что я приду?!
Сыч сдал или... Значит – правда колдун! Сейчас он схватит меня, превратит во что-нибудь гадкое...
Но старик не то, чтобы не хватал меня, даже не обратил внимания, только подошел к стулу, снял с него кожаную сумку с вытесненным профилем ворона, достал какую-то старинную книжку, сел на кровать и начал читать.
- В-вы, что, не накажете меня?.. – покрываясь холодным потом, спросил я.
- А что мне ты... –лениво зевнул старик. – Ты мне не нужен, да и уже наказан. Проваливай, как вернулся.
Я с позором вылез в окно. Идти к Сычу было стыдно, поэтому я всю ночь просидел в ближайшей канаве, не сомкнув глаз. В голове был беспорядок полный. Я был не на шутку испуган, да еще и это странная песня... Этот мотив назойливо вертелся в моих мыслях.
С рассветом, набравшись смелости, я решился пойти к своему старику. По пути я с удивлением обнаружил, что и спать совсем не хочу, да и не голоден.
Я стыдливо постучался в комнату старика. Он как всегда считал выручку в такое время. Но мне не ответил. Я схватил ручку двери, чтобы открыть самому... но моя рука (поверишь ли!) прошла сквозь ручку! Холодея, я посмотрел на руки – обычные, мои руки... Может, показалось – ведь всю ночь не спал, и шок... Со страхом я попробовал толкнуть дверь – я быстро отдернул руку- моя ладонь прошла сквозь дерево...
В одну секунду в моей голове провертелся хоровод мыслей. Я попался в руки самому настоящему колдуну, который... Но во что он превратил меня? Он лишил меня тела... Сделал меня приведением, которыми пугают детишек священники!
Почему я подумал именно об этом? Я как-то слыхал от одного протестанта о подобных штучках – вылетах души из тела, гипнозе и прочее, и именно такими ощущениями легкости они и сопровождались... Но неужели это не сон?
Я попробовал ущипнуть себя. Я подносил пальцы к коже медленно на запястье, слишком боялся разочароваться, что это не кошмар, не болезнь моего воображения! О, когда я наконец-то набрался духу ущипнуть себя, то не почувствовал боли...
Черные фантазии опять начали прыгать перед глазами. Теперь я буду вечно бродить по земле неприкаянным привидением и пугать людей стонами... Я не буду принадлежать никому и ничему, существование мое будет бесцельно и пусто... Ни в ад, ни в рай... Мои мысли стали заходить очень далеко, думал я долго и понемногу успокаивался. «Хм, ни в ад, ни в рай... – размышлял я, - Ну так ведь в рай бы я и не попал, ворам место на горячей сковородке! Так я должен быть благодарен этому колдуну, что не буду поджарен... Да и подшутить теперь можно над кем угодно и не быть наказанным. Да и может это все-таки сон? Ну, тогда сон забавный.»
Я даже повеселел. Но тут неожиданный и важный вопрос поднялся из глубины, до этого заглушенный истерикой:
- Куда же делось мое тело?
Зал был совершенно пуст после вчерашней попойки. Я поднялся по лестнице на второй этаж. Сделал я это по привычке, ведь я даже не наступал на ступени, а летел, не двигая ногами. Ну а раз я прохожу сквозь двери, то и через потолок прошел бы... Как видишь, я стал очень спокоен, несмотря на плачевность ситуации... А может быть, как раз её безысходность придала мне такого хладнокровия? Ну, не важно. Я поднялся.
По коридору второго этажа проходил постоялец. Я решил провести опыт и полетел навстречу. Мало того, что он не заметил меня, так еще и прошел сквозь мое туманное тело! Брр, довольно неприятно было рассматривать по слоям его мышцы, кости и мозги...
Когда я, наконец, достиг злополучной комнаты и проник в нее, то в ней никого и ничего не оказалось: ни вещей, ни колдуна, ни хоть чего. Тела моего не было тоже. В остальном же все было, как прежде ночью – кровать расправлена, окно раскрыто.
- Вот же черт! – ругнулся я вслух.
Тут до меня донесся голос Сыча со двора. Я подскочил (подлетел) к окну. Сыч стоял во дворе, к нему подошел мальчишка, который вторую неделю тут работал. Мы с ним были в довольно дружных отношениях.
- А ну-ка, говори, где пропадает этот бесстыдник? – Сыч поднес руку к уху мальчишки, но тот ловко отскочил.
- По чем знаю? Со вчерашней ночи не видел!
- Врешь, лентяй!
- Не вру, он мне не отчитывается, когда и куда ходит!
Сыч помолчал несколько секунд. Это было правдой. Я тем временем спустился к нему. Забавно это было – летать! Хотя и жутковато еще...
- Ладно, ты не спал, знаю, видеть был должон, куда эти пятеро сегодня смылись?
Мальчишка подумал, припоминая.
- Я не видел, но слышал, что они поехали на другой конец города, а там собираются дальше, вон из города ехать.
- А куда?
- Вроде как в замок Креенфельс. – неуверенно произнес мальчишка. – А что?
- Да то, что этот дурень с ними драпанул, да меня надул... – Сыч сжал кулаки и побрел в трактир.
Я даже обиделся – ни за что дурнем прослыл. Хотя может и вправду дурень, раз полез не в свое дело? Ишь, кровь взыграла, рубины глаза прельстили... Я вздохнул, искренне уже сожалея о своем поступке. Но делать мне было нечего, и другого пути я не видел, как преследовать наказавшего меня. У меня теперь была одна дорога– в замок Креенфельс, где я, может, даже ничего не найду.
Лис прервался, отхлебнул теплого уже чая и спросил:
- Верите?
Видимо, он не совсем доверял мне. Но я уверенно ответила, что верю, и добавила:
- Но вы так равнодушно приняли это. Другой бы сошел с ума от ужаса.
Лис улыбнулся.
- Да я по натуре человек приспосабливающийся. Веселый.
- Но мне трудно поверить, что вы были вором. Вы слишком... Слишком хорошо говорите и ведете себя для уличного вора. И выглядите благороднее.
На губах Лиса опять засияла улыбка Моны Лизы. Такие улыбки обычно прикрывают любопытнейшие тайны. Он не ответил, но продолжил.
- И тот час же я направился по дороге в замок Креенфельс. Она лежала через лес, по гати на одном препротивнейшим болотом с очень плохой репутацией и чрез небольшой торговый городишко. Я рассчитал, что смогу осилить эту дорогу за два дня, и вообще предполагал все очень просто. Ну что может грозить привидению, а? Разбойники? Звери? Голод? Усталость? А оказалось – может...
Я к вечеру достиг леса, и добрался до болота, когда солнце совсем село и на небе зажглась полная луна. Погода была – самое то для призраков и живых мертвецов. На душе у меня было такое интересное чувство... Если бы вы знали, как это – почувствовать себя внутри кошмара не со стороны жертвы! Это комедия! Примерно такое мне приходило на ум, пока я не услышал голоса и вздохи за поворотом дороги, там, где начинался путь через болото.
Я было обрадовался, что мой обидчик застрял в болоте, а я нагнал его, и поспешил за поворот. Каково было мое удивление,
когда я увидел троих мужчин, сидящих на дороге. Одеты они были, как говорил Сыч «с претензией на шик, но с потрепанной и заштопанной претензией». Цвет лиц у них был очень бледен, но это я спихнул на вину лунного света.
- Опять, черт побери, полнолуние. – жаловался один рассматривая свои порванные башмаки.
- К Дьяволу тебя, Том! – ругнулся сидящий рядом с ним.
Третий встал, он был ко мне спиной, и попытался помирить своих спутников:
- Заткнитесь оба, без вас-то тошно!
- Сам свой рот закрой, скелет ходячий! – огрызнулся тот, который послал к Дьяволу Тома.
Мне стало любопытно, что три таких путника могут делать в такое время в таком месте, и подлетел ближе.
- Это ты, ты виноват, ты, Ганс! – запищал Том и вдруг замолк, смотря прямо на меня. – Эй, что там?
Все трое посмотрели на меня. Я обернулся, думая, что они смотрят на что-то за мной. Но нет, они молча разглядывали именно меня, словно видели! Я лишился дара речи из-за такого нахальства. И также нагло смотрел на них.
- Он нас видит? – спросил Том.
- Вижу. – ответил я.
Вновь установилось минутное молчание. Тут мне их лица показались знакомыми... И правда, прошлым летом я поспорил с Гансом Бейке, моим конкурентом, что стащу у судьи его нательный крестик (а крестик этот был особенный, на заказ делали). И стащил, и никто не словил. И подбросил я его этому Гансу в вещи. Ганса и его приятелей схватили вместе с крестиком, и подали приказ отвести их на болото и там утопить. Это вообще было излюбленной казнью нашего судьи. Все остались довольны: город тем, что стало вором меньше, судья вернул крестик, а я лишился конкурента.
Сегодня был первый раз, когда я пожалел об этой грешной проделке. И не только оттого, что теперь встретился с ними, да и подумал, не за это ли меня Господь наказал.
Мои мертвые «друзья» видимо тоже припомнили меня. Ганс злорадно улыбнулся:
- И тебя судья, знач-то, а? Что тут же? На болоте? – и оно разразился противным, как и при жизни, смехом.
Я промолчал. Было бы кому рассказывать о моей благородной смерти!
- А помнишь ты тот крестик, Лис? – спросил меня Ганс.
- А как же, Бейке, помню! – усмехнулся я.
Это привело Ганса в бешенство.
- Хватай его! – заорал он что было силы, и твое бросились на меня.
Уж не знаю я, могут ли призраки колотить друг друга, но я решил тут экспериментов не устраивать. Я летел как попало и куда попало, стараясь не сбиваться с дороги. Сзади доносились безумные крики:
- Стой, все равно догоним!!
- Я убью тебя во второй раз!!!
- И в ад отправлю, шельма!!!
На счастье я достиг края болота и повернул голову посмотреть, где они там, не догоняют ли. Повернул я её неудачно, ровно напротив того как было (наверняка это было жутчайшее зрелище!), а увидел, что преследователи мои стояли на краю болота и бросались такой нецензурщиной, что даже у меня, ребенка улиц, уши покраснели.
- Ба! – вспомнил я еще пару фактов о призраках, которые мне рассказал старый протестант, - Так они же не могут покинуть места своей казни!
Довольный этим, я показал им язык и еще один неприличный жест, полюбовался немного на бешенство мертвой тройки и вновь полетел своей дорогой.
Я все больше удивлялась, слушая рассказ. Лис заметил это.
- Вы все же удивлены.
- Я читаю теософию, увлекаюсь эзотерикой, это не новость для меня. Но это несколько удивительно и не совсем понятно...
- Вполне понимаю. Все раскроется дальше.
...ближе к обеду я попал в тот небольшой городок, о котором упоминал раньше. Чувствовал я себя превосходно, ни усталости, ни голода, даже при жизни я себя так не чувствовал! Поэтому моя смерть была даже чем-то приятным.
Я весьма разумно поступил, решив поскитаться немножко по трактирам и кабакам, пособирать местные слухи. Черная пятерка, как окрестил я колдуна и его банду, не могла не остаться незамеченной в скучном городке, который мусолит любую сплетню, как пес позавчерашнюю кость. В первом грязном дешевом трактирчике я не услышал ничего примечательного, кроме личных новостей. А вот в заведении на другом конце города, гостинице с романтичным названием «Принц Дороги» я кое-что нашел. Кое-что, что очень мне помогло...
Я никогда не видел такой чистой и уютной гостиницы. Внутри было светло, музыка играла приятная, говорили тихо, отовсюду лились запахи цветов и вкусной еды... Ходили красивые девушки-официантки. Я только вздыхал, ходя по холлу, обеденному залу и по коридорам. Как это отличалось от грязных липких столов, запаха забродившего пива и пота, полумрака и скрипучих голосов менестрелей-любителей в трактире у Сыча! Да и от других трактиров, где мне приходилось бывать. Я с каждой секундой все больше понимал ничтожность своего существа, своей потерянной жизни, её грязь... Я пытался себя оправдать, что из ребенка, выросшего среди воров и пьяниц, не вышло б ничего путного. Но маленькое чувство сожаления все же оставалось жить в углу моего призрачного сердца.
Я вошел в обеденный зал и стал летать между столами. Посетителей было не много. Мое внимание привлек худощавый юноша с темными волосами и светлыми глазами, который о чем-то разговаривал со своим соседом, таким же юным. Просто колдун искал именно таких, почему-то. Несмотря на то, что наши приметы были одинаковы, мы совершенно не были похожи. Он был ниже, осанка у него была прямая, черты лица благородные, приятные, волосы не разбросаны как у меня в разные стороны, а уложены и причесаны.... Девушкам нравятся такие рыцари. По тому, как он держался, я смекнул, что он из богатеньких и добронравненьких. И хотя у меня возникло какое-то отвращение к его правильности, скорее всего это была зависть. Да, да, зависть к тому, что он живет, что он сидит в светлой гостинице без клопов, что он вырос с родителями, что не срезал кошельки у бедняков.
Я очень заинтересовался этим парнем, даже и забыл кто я и зачем я вообще здесь. Но мои мысли рассеяли его слова, которые он говорил своему кареглазому соседу:
- ... Герта говорила, что ходит он и поет странную песню. Странная такая, про волков что-то.
Я сразу смекнул о чем и о ком он. Он попытался повторить мотив и спеть, но я сразу отметил, что его исполнение никак не было похоже на то, что слышал я.
- Был замок у Моря,
На севере грозном,
Там жил народ гордый.
Поспорили Волки
И Ворон за Море,
Столкнулись
Магия и Меч.
И Ворон коварный
Всех жителей замка,
Клан Северного Волка
В волков превратил.
И море ушло
Из –под серого замка,
Деревья укрыли
Тот замок от глаз,
И мхи серебристые
Стены покрыли.
В Серебряном Замке
Ждут грустные волки,
Того, кто когда-то придет
Из-за Моря.
Его спутник пожал плечами и продолжил есть, а этому, темноволосому, видимо не давали покоя мысли о этой песне.
- Ты знаешь, она мне кажется знакомой... – сказал он в задумчивости.
- Чушь, бредни, Олаф. – сказал его сосед. – Ты прости, я пойду-ка к Герте, да всыплю сестре, чтобы не болтала глупостей.
И брат Герты встал и вышел. Но освободившееся место подсел седой старец. Отчасти он мне напомнил моего колдуна, но это только сначала.
У этого были усы и борода до груди, разделенная смешно, на две части, лысина, морщинистое, но доброе лицо и смеющиеся глаза. Был он невысок, одет в белый бесформенный балахон и зеленый плащ. Но мне показалось, что он имеет тоже отношение к магии, подозрителен был белый посох, который он держал в руке. Каково было мое удивление, когда я услышал, что он стал нашептывать на ухо Олафу...