[sub-rosa-marita]

записи от 2009 года. сегодня актуально как никогда.
Запись первая. Возможно день тоже.
Последнее, что я помню отчетливо - это как я грела руки на настольной лампе. Было очень холодно– я закуталась в одеяло, но мне надо было писать, поэтому руки замерзали. Я подносила их к раскаленной лампочке и наслаждалась этим скудным, но таким важным и необходимым теплом в тот темный и хмурый вечер. Потом? Усталость закрыла мне глаза, и только темнота и тишина. Хотя можно ли это было так назвать? У той темноты были расплывчатые краски, а тишина звенела в литые колокольчики где-то у затылка. И все это покрывали противоречивые ощущения не то полета, не то подвешенности, не то забвения. Ну как, в самом деле, можно лететь, ощущая невообразимую тяжесть во всем теле, и при этом же приятную. Чувствовать эту тяжесть, но не чувствовать своего тела, словно тонны пустоты, давящие на тебя, это единственный смысл твоего существования. Вот, значит, как чувствовала себя Алиса, падая в кроличью нору.
И я проснулась.
Я стояла у окна. За холодным стеклом властвовали хаотичные северные ветра, и откуда-то сверху доносилось приглушенное рокотание тех, что правят за самыми облаками. Деревья дрожали и стучали ветвями, цепко сжимая только что распустившуюся листву, как детей во время страшного несчастья. Эта погода была странной, отталкивающей, пугающей. Чем-то вроде призрака в саване серебристой мороси. И небо – бело-серое, как будто и нет его совершенно, а все то, что выше крыш всех этих домов, это уже пустота. Кто-то захотел похоронить весь мир под одним серым покрывалом.
В комнате было холодно, ужасно холодно, я замерзла смотреть на бьющиеся деревья и легла на кровати, скрутившись комочком. В сердце было что-то не так. Оно не болело, но что-то ему мешало, так, словно внутри него что-то растет. Я лежала и чувствовало это, как оно продвигается дальше, как оно увеличивается, как сдавливает стенки сердца, как оно дышит. Вместе с этим комочком во мне росла паника. Не потому, что я боялась, что этот комочек причинит мне вред, а безликая паника, чему причиной было нечто далекое как в пространстве, так и во времени. Она стучала у меня в запястьях, разливалась по каждой ветви артерий, гладила меня под одеждой ледяными ладонями. Я скрутилась, сжалась, напряглась, чтобы выработать немного тепла – уподобилась этим бедным деревьям, которых за окном избивали бродячие ветра. Сердце мое увеличилось настолько, что легким не хватало места и дышать стало почти невозможно.
Я закрылась от мира руками и тихо заплакала.

Запись вторая.
Все было холодным, как будто в этом городе не было и не могло быть тепла. Да, это выглядело немного глупо, но я устала лежать в пустой квартире и ушла гулять в мир страдающих деревьев, имея смутную надежду заглушить свой страх их страданиями. А может, это только косвенная причина. Я чувствовала, что мне куда-то НАДО идти. Где-то что-то меня ждет, но как я ни старалась, я не могула вспомнить, что и где. Где... Там, в центре города, этого огромного пустоглазого города.
Я шла к остановке, ветра растрепали мои волосы и били ими же мне по лицу, хватали меня за руки и хохотали и кашляли за спиной. Я упорно терпела и ждала спасительного автобуса. На остановке не было никого, кроме меня, хотя в это время суток… Впрочем, я не знала, что за время суток было – настолько все было неопределенным и серым. Прошло примерно полчаса, но ни одного автобуса не появилось. Как и не было прохожих. И не было птиц. Обезумевшие ветра были единственными жителями этого города. Я пошла против них к своему центру, к какой-то призрачной надежде. Что еще мне было делать? Судьба не оставила мне другого занятия, сейчас это был единственный смысл – искать кого-то и что-то. Сердце ныло и рвалось из груди, тело пронизывали тысячи ледяных. Но что это маленькое мучение? Я хорошо помню, что есть только три главные вещи: жизнь, смерть и любовь. Это сказал… Кто сказал это? Боже, я не помню, я забыла. Его лицо передо мной, но ветра сдувают краски и черты – я не могу разобрать их и вспомнить. Он единственный, кого я вообще могу себе представить, он единственный человек в этом бессмысленном мире кроме меня. Значит, я иду искать его? Неужели он тоже где-то в этом холодном страшном городе, он идет туда же, куда и я, через ветра и морось, и через тысячи проблем и дел?

Запись третья
Пока я шла, мне не хотелось плакать. У меня была цель – хоть что-то ясное в этом городе. Совсем незаметна стала отвратительная погода. Совсем незаметно стал недостаток людей. В самом деле, зачем они были нужны? Как они могли бы помочь мне? Миллионы прохожих в моей коротенькой жизни с лицом одним на всех. Я бы подошла к кому-нибудь и спросила, не видел ли он на бесконечных мертвых улицах этого города Его, которого я ищу, Которому нужно мое тепло, и Кто может согреть меня. И прохожий спросил бы, как Он выглядит, но что я ответила бы, не помня Его лица? Я бы сказала, что Он всегда говорил мне, что в жизни есть только три важные вещи – это жизнь, любовь и… И что-то еще. Я забыла… Ведь было что-то третье. Как странно, что память моя стала изменять мне, как будто дождь смывает её. Ну, может, это было и не так важно? Ведь любовь и жизнь действительно необходимы…
А куда же я пришла? Железнодорожный вокзал. Это место кажется мне очень знакомым, но я не знаю, что могло меня связывать с ним. Какие-то обрывки мелькают на границе моего сознания, как фильм на пленке, но я не могу уловить этого. И ветер опять крепчает, и холод усиливается… Сердце заныло.
Я упала и заплакала. Я еще никогда не ощущала себя настолько одинокой. Это не дома и не город – это мой ад посреди равнины, занесенной снегом, где живут самые отчаянные ветра и самые злые зимы. Его не было рядом, Его не было со мною. Зачем тогда я?
Пальцы мои вонзились в снег, и я поднялась на руках, проползла несколько метров и упала снова. Пурга накрывала меня слоями своих колючих покрывал, склеивала мои ресницы и спутанные волосы, ветра носились от одного края горизонта до другого, а в голове моей была лишь одна картинка – Он лежит где-то в моем кошмаре посреди такой же мертвой пустоши и зовет меня. Он звал меня по имени, но я не могла разобрать его, ни один звук его мне не был знаком, но в глубине меня вспыхнула искра.
Я должна найти его. Ведь раз я знаю, что он есть и что он ждет меня, то Он есть. И вместе нам ничего не страшно…

Запись четвертая
Глаза я открыла потому, что мне стало тепло. Я подумала, не умерла ли я от переохлаждения, но взгляду моему предстал все тот же вокзал, возле которого мне привиделся край зимы. Просто не было ветра – холод пропал или стал не таким заметным. Зато город погрузился в тяжелую глубокую тишину. Все выжидающе и неловко замолчало. Словно кто-то прошел мимо, и все провожает его задумчивым взглядом.
Он был здесь. Он прошел по этой дороге.
Я позабыла усталость и рванулась куда-то вниз по улице, хватая взглядом краешек тени.
- Постой! Подожди! Я должна найти тебя! – мой крик отразился от серых стен и разнесся эхом среди улиц.
Слышал ли он меня? Но если слышал, почему не вернулся? Почему я потеряла его след в лабиринте своих надежд?
Отчаяние охватило меня. Я бросилась бежать из всех ног по пустому проспекту. Из-за тучи выглянул краешек солнца и его луч поцеловал мое лицо теплом. Вот он, вот он – с небес улыбается мне! Я протянула к нему руки, ступила на воздух и побежала по рассеивающемуся туману к своему солнышку. Мрачный безликий город, моя беспросветная темница, уменьшался, становился ничтожным и бессильным. Я ликовала, я летела на крыльях!
Но ветер подул снова, и тучи сомкнулись, и моя мечта… Моя цель… Он…
Я споткнулась, упала и полетела вниз. Я почувствовала удар об асфальт. Я чувствовала, как дома выгнулись надо мною, эти страшные бессердечные великаны, грозились раздавить меня за мое мимолетное счастье полета. Но не это было страшно. Страшно было то, что я на секунду увидела весь-весь город – от самого короткого и незаметного переулочка до самой высокой точки главного здания – и нигде не увидела ничего. Его не было нигде в моем мгновенном видении. И это открытие было подобно удару в каждую клетку моего тела и в каждый нерв моей души. Боль вонзилась в меня. Нарыв в сердце продолжил расти. Я лежала ничком, дышала асфальтом, и в голове моей было лишь одно: «Он говорил мне, что в жизни есть что-то главное… Это любовь. Было что-то еще. Но раз это забылось, значит, любовь – самое главное…»
Но почему его нет в моем мире??! Глазам стало горячо. Слезы крупными каплями покатились по щекам, оставляя дорожки, которые солью жгли царапины на лице. Я почувствовала, как разрывается сердце, как тяжело дышать, как заныли переполненные вены. Сердце не выдержало напора боли одиночества, оно разорвалось, и я ощущала каждую капельку, каждую струйку крови в себе, как она разливается во мне…


- Ох, соня, все спишь?
Открыла глаза – передо мной чье-то лицо, не в фокусе, размытое, но знакомое. Потерла лицо –
Он, Его веселый взгляд, Его теплая улыбка, Его ласковый голос!
- Забыла, что я сегодня приезжаю? Месяц не видел тебя, как я соскучился! – говорил он, пока я старалась осознать, что я не в раю.
Страшный сон остался позади. Я улыбнулась ему, вдруг заплакала и прижалась к нему. Мое живое сердце билось учащенно, и вся я дрожала от страха и радости.
- Тихо, тихо… Что случилось, любимая?
Я обняла его так сильно, словно хотела вдавить себя в его грудную клетку. Мысль о том, что разлука с ним подобна смерти, а тем более разрыв, ужасала меня. Я поняла, что хочу быть с ним, только с Ним.
- Мне без тебя было так плохо, хороший мой… Так одиноко… Никогда не уходи так надолго…


Последний абзац был выдуман. Он не пришел. Мы виделись на следующий день. И мы вместе уже три года. Сейчас он спит в этой же комнате, я вспоминаю свой рассказ, который был написан в минуты душераздирающей тоски, и задаю себе вопрос - почему он никогда не приходит, когда так надо. Я сейчас не чувствую боли в груди, меня не давит одиночество - я к нему привыкла. Я стала гораздо сильнее, меньше обращаю внимания на мелочи жизни. Мне просто очень хочется знать.